|
| ГЕННАДИЙ ГРАЧЕВ |
Фильм “Прогулка” Алексея Учителя, которому с момента съемок предрекают статус культового фильма молодого поколения, открывает 25-й Московский кинофестиваль. С Павлом Баршаком, сыгравшим главную роль в потенциальном кинохите, встретилась Катя Сахарова.
Из досье “МК”. Павел Баршак, актер театра “Мастерская Петра Фоменко”. Занят в спектаклях: “Египетские ночи”, “Безумная из Шайо”. Работы в кино: “Леди на день”, “Тартарен из Тараскона”, “Прогулка”.
— Паша, тебе приятно, что “Прогулка” открывает Московский кинофестиваль? Не страшно?
— Когда задумываешься о масштабах того, как все раздувается, становится немножко дурно. А так в общем коленки у меня пока не дрожат. Но то, что “Прогулка” открывает фестивальную программу, наверное, круто.
— Как ты попал к Алексею Учителю?
— Был кастинг, на котором Учитель посмотрел очень много людей. За меня переживала одна девушка и постоянно говорила: “Ты будешь сниматься, это Учитель”. Благодаря ей я и зацепился за Алексея Ефимовича, он меня выбрал. Хотя я очень долго не верил, что меня возьмут, потому что было очень много проб как удачных, так и не очень.
— Но взяли все-таки тебя...
— Может, это громко звучит, но все с меня и началось. Потом под меня начали подбирать партнера. Я сказал, что удобнее всего мне было бы играть с моим закадычным другом Женькой Цыгановым. Его позвали. Он всем понравился. Потом встала проблема с главной героиней. В итоге выбрали Ирку Пегову.
— С Ирой тоже по жизни дружите?
— Мы — Ирка, Женька и я — однокурсники и работаем в одном театре. С Женей друзья не разлей кипяток. Кстати, в картине все актеры из “Мастерской Фоменко”, за исключением Евгения Гришковца.
— Фильм снят в режиме on-line. Сложно было?
— Такой ход — ходить и подсматривать с камерой — уже был в итальянском кино. Когда я первый раз посмотрел готовый вариант, то, конечно, было непривычно: камера постоянно летает в разные стороны, и глаз должен привыкнуть, чтобы уловить действие. Это как в рекламе порошка: приходит человек в квартиру и начинает разговаривать с хозяйкой, а камера в это время снимает все происходящее. Это живая съемка; художественно в картине отснята только финальная сцена.
Все было построено на импровизации. Тем не менее точки, где мы должны остановиться, произнести текст, куда-то свернуть, были обозначены. По ходу мы немного меняли диалоги, написанные в сценарии: то, что нам было неудобно, мы упраздняли. Вставляли свои дурацкие словечки.
— Как реагировали прохожие?
— Некоторые люди показывали в камеру “факи”, строили рожи, но в основном реагировали спокойно. Подходили милиционеры и со словами “здесь снимать нельзя” заслоняли камеру. В итоге дубль, который длился 25 минут, запарывался. После этого нельзя было не огорчиться. Еще один дубль запорол человек, который запретил вешать табличку железнодорожной кассы на заборе рядом с каналом Грибоедова. Непонятно, почему он уперся рогом? Мы бы быстро отсняли, и через полчаса надписи не было бы.
— В этом году в конкурсе фестиваля три российских фильма — два из них о Петербурге. Это дань моде или просто совпадение?
— Может быть, это связано с 300-летием? Кроме того, о Питере можно снимать вечно. Тот же Александр Сокуров, который выпустил “Русский ковчег”, снимал про Петербург. Но там задействован один Эрмитаж. А про весь Питер невозможно рассказать даже во всех томах Владимира Ильича Ленина. Думаю, что Питер был выбран потому, что это место — более всего приближенное по духу к Европе. Там люди дышат искусством, там красота, там может что-то родиться.
— А ты уютно себя там чувствовал?
— Я люблю Питер. За Казанским собором есть замечательный дом, где на последнем этаже находится очень красивая квартира с длинным балконом... Я хотел бы жить в этом городе, но, к сожалению, работать там невозможно.
— Учитель однажды сказал, что характер персонажа должен соответствовать характеру артиста. В чем ты похож на своего героя?
— Ничем. Я очень неромантичный человек. Не пишу стихов, не витаю в облаках. Не могу влюбиться с первого взгляда. Сейчас такой век, когда все думают наперед: что будет, как будет. Это не плохо и не хорошо — это нормально.
— Играть любовь сложно или легко?
— Достоверно сыграть любовь — сложно. Почти невозможно, потому что это чувство, под которое ничего не подложишь, его можно только прожить. Мне очень помогла Ира. Питер нам помогал. Женька Цыганов как-то сказал, что самым сложным для нас было сыграть людей, которые только что познакомились. В жизни же как: встречаю Ирку Пегову, я ей “здорово, Ириш!”, она мне “привет!”. А вот сказать: “Здравствуйте, девушка, можно с вами познакомиться?” — сложно.
— Недавно ты закончил сниматься в картине Евгения Лунгина “Время — деньги”. Кто твой персонаж?
— Мой герой — кандидат наук, литературовед. Про фильм можно точно сказать — это комедия. Фильм необычен тем, что помимо обычной съемки там используется мультипликация. Так что скоро я впервые предстану в новом качестве — мультяшки.
— В следующем сезоне в театре будут новые работы?
— Надеюсь, что буду занят в “Бесприданнице”. Кого предстоит играть, пока не знаю. Скоро театр едет на гастроли, может быть, там начнутся репетиции.
— У тебя недавно родился сын. На него времени хватает?
— Да, потому что я хочу этого. Феде сейчас 2 месяца. Во мне многое изменилось после его рождения. Главным образом, поменялось мироощущение. Теперь можно спокойно умирать, ведь самое главное уже есть.
— Через некоторое время о тебе заговорит вся страна, ты готов к популярности?
— Я боюсь таких вопросов и популярности тоже боюсь. Не хочется об этом думать; звездная болезнь меняет человека, он, мне кажется, становится неприятным. Мне не хотелось бы повторить эту историю. В актеры я пошел, чтобы заниматься интересным делом и учиться у интересных людей. Но в профессии мне не хватает свободы. Хотелось бы заниматься ерундой: кататься целый день на велосипедах, “рубить” рок-н-ролл и быть независимым 24 часа в сутки.
|
Павел Баршак
